Международный фестиваль "Музыкальный Олимп" отмечает в этом году свое десятилетие. И все эти годы у его руля стоит хрупкая, элегантная и очень молодая женщина - Ирина Никитина. Ее тезка и однофамилица в фильме Александрова "Весна" ставит эксперименты с солнечной энергией и в кино снимается. Самой Никитиной тоже на месте не сидится.

- Признаюсь, я мечтала стать стюардессой, просто всегда стеснялась об этом сказать. Кстати, в связи с моим образом жизни в последнее время летаю чудовищно много.

Если появляется перерыв в два-три дня - это очень хорошо. Но я к этому совершенно привыкла. Самолет для меня - естественное явление. В самолете я либо сплю, либо смотрю фильм. Очень люблю кино, пытаюсь уследить за новинками нашими и не нашими.

- Ваша карьера начиналась как карьера концертирующей пианистки, и тем не менее вы сменили род деятельности.
- Решение оказалось вынужденным, поскольку у меня был серьезно травмирован палец. В течение двух лет этот палец находился в согнутом состоянии. Но судьба никогда не дает случайных испытаний. Думаю, что внутренне к переменам я была готова. У меня слишком непоседливый характер и темперамент.
Мне кажется, для того, чтобы быть великим художни-ком, нужна большая концентрация воли. В том случае, когда интересно многое другое, становится очень сложно. Мне все время казалось, что, если я замкнусь на одном, - это не мое.

- Талант исполнителя перерос в талант организатора?
- Если человек способный, если ему вообще интересно жить - а мы остаемся молодыми, пока любопытны и любознательны, - тогда можно проявить себя во многих сферах.

- Вам стал интересен этот фестивальный проект?
- Да. Часто что-то возникает тогда, когда вам кажется, что вы чем-то не удовлетворены, чего-то недостает, что-то можно улучшить, когда наблюдение над чем-то вызывает грусть или несогласие. Подобные чувства вызывала российская филармоническая афиша 1995-1996 года. Поскольку я активно всегда жила на два мира - российский и западный, - я видела чудовищную разницу между двумя афишами - тем, что творилось там и здесь. После перестройки все покатилось вниз. Это сейчас начинает что-то налаживаться - как мне кажется, потому, что улучшается вкус.

- Ваш фестиваль, насколько я понимаю, тоже призван этот вкус воспитывать?
- Я бы не стала так утверждать. Сегодня фестиваль показывает, как выглядит этот самый мировой музыкальный Олимп. Фестиваль знакомит нас в Петербурге (в этом году и в Москве) с молодыми, только что стартовавшими музыкантами. Можно назвать десятка два имен тех, кто прошел через фестиваль и уже занял высочайшую планку в музыкальном мире. Одноименному же фонду уже десять лет, и у него появилось много других, быть может, более громких проектов.

- Подозреваю, что при всех достижениях фестиваля вам иногда приходится сталкиваться с человеческой привычкой, косностью. Новые имена - никаких гарантий ни для слушателей, ни для руководителей концертных залов.
- Конечно. Но вы знаете, в этом плане я фестивалем и себя воспитываю. Приезжая в любой город любой страны и завидев те или иные неизвестные имена на афишах, задумываюсь и сама: а кто это? Дальше - вижу имя организатора, задумываюсь еще больше. Если имя серьезное, смело иду на концерт.

- А какое время сегодня переживает "институт вундеркинда"? Интерес к чудо-детям сохраняется?
- Интерес к детям сохраняется очень большой. Есть много фондов в России, которые патронируют такие персоны, как Ростропович, Спиваков. Из какого-то фонда вышел, кажется, и Денис Мацуев. Но мне думается, что Мацуев состоялся бы и без фонда, просто это произошло бы другим путем. Конечно, когда мы говорим о ребятах из провинции, нужно помнить, к примеру, о новосибирской школе скрипача Захара Брона и подумать, провинция ли это. Два самых громких имени - Венгеров и Репин, два ученика Брона, два вундеркинда, которые состоялись как личности.
Главное - предоставить всем свободу развития. Именно на этом этапе часто случается перекос. Многое зависит от педагога. Опасно ориентировать детей на коммерческие проекты. Не каждый ребенок способен пережить и переварить это.

- В 2002 году в Швейцарии Вы выступали с докладом "Силы созидания и разрушения в бизнесе, политике и культуре". Что это за силы?
- В основном я говорила о роли женщины. Эта организация, где я делала доклад, женская, но не феминистская, объединявшая работающих женщин, яростно выступала за права женщин. Феминистки - это американки. В Швейцарии феминисток нет, там женщины порядочные, готовые работать меньше, лишь бы им платили больше.
В докладе я говорила о том, что никогда не замечала в культуре половых различий. Представьте себе оперу без женщин, балет без балерин. В культуре вообще все началось значительно раньше, чем в бизнесе и политике, культура позволила женской природе проявиться. Женская энергия, на мой взгляд, более созидательна. Мужчины действуют в основном с позиции силы. В этом смысле общество находится в дисбалансе, пожалуй, во всем мире. Женщина от природы может сделать то, чего не может мужчина, - доказывать не надо. В жизни женщина действительно способна играть творческую роль. Так же и в бизнесе и политике.
В России в сравнении с другими странами не хуже. Как наши женщины одеваются, что говорят? Иностранки диву даются и, завидев разодетую в меха русскую женщину, комментируют: "это может только русская". Почему? Потому что у нее внутренняя свобода? Мне кажется, что мы не боимся жить и живем сегодня так, потому что завтра этого может не быть.

- Вы сохраняете психологию русской?
- Я очень адаптирована на Западе, но люблю Азию, Восток, часто гоняю на Цейлон, в Индию, занимаюсь йогой, аюрведой, собираюсь встретиться с далай-ламой. Я себя нигде не чувствую чужой. Хотя это большая работа. Раньше я часто чувствовала себя чужой. Возможно, в новом ощущении - проявление зрелости.

- Фестиваль начинался при Собчаке, продолжается при Путине…